Интервью с Масатоши Накаяма 

(Главный инструктор JKA, 9 Дан)

[ Хосе Фрагуас (для журнала "Masters of Karate") ]

Один из лучших учеников Гичина Фунакоши, Масатоши Накаяма родился в традиционной самурайской семье преподавателя кэндзюцу 6 апреля 1913 года в префектуре Ямагучи, Япония. До поступления в университет Такусёку он занимался кэндо; однажды, неверно прочитав расписание занятий, он случайно оказался на тренировке по каратэ под руководством легендарного Фунакоши. До смерти мастера Фунакоши в 1957 году Накаяма был назначен на пост главного инструктора Японской Ассоциации Каратэ (JKA), и на него легла ответственность за развитие технических принципов новой организации.
В 1971 году с Накаямой — также опытным горнолыжным инструктором — случилось ужасное происшествие: его накрыло снежной лавиной. Доктора прогнозировали его скорую смерть и созвали всех членов семьи, чтобы те в последние минуты жизни могли проститься с ним. Но сэнсэй Накаяма никогда не сдавался и несмотря ни на что доказал ошибочное заключение врачей: спустя четыре месяца он покинул больничную койку и продолжил занятия каратэ.
Он умер 14 апреля 1987, установив при жизни новые стандарты каратэ и повлияв на миллионы занимающихся во всем мире. Мастер Накаяма был величайшим учителем в истинных традициях будо; его можно расценивать как одного из наиболее влиятельных мастеров за всю историю каратэ. Совершенство, посвящение и дух настоящего будо делают его примером для всех каратистов независимо от стиля; он всегда будет жить в памяти и сердцах тех, кому довелось с ним близко общаться.

— Как вы начали заниматься боевыми искусствами?
— Будо было частью моей семьи. Мой дед принадлежал самурайскому клану Санада. Будо всегда присутствовало в моем образовании. Мой отец был очень педантичным человеком, т.к. служил в армии. Перед поступлением в университет Такусёку я занимался кэндо.
— Правда ли, что вы поступили в Такусёку без разрешения отца?
— Да! Я всегда хотел посетить Китай, а Такусёку был лучшим университетом для тренировок и получения образования с последующей стажировкой и преподаванием за рубежом. Поэтому я втайне подал документы и прошел вступительный экзамен.
— Когда вы начали заниматься каратэ-до?
— Я занимался кэндо и искал группу в Такусёку. Я неправильно изучил расписание занятий и случайно оказался в зале, где все были одеты в белую форму. Я немного читал о каратэ, а движения занимающихся очень забавляли меня, поэтому я решил остаться и посмотреть на тренировку. Внезапно кто-то из занимающихся подошел ко мне и предложил попробовать. Очень скоро я понял, что все не так-то просто, как казалось. В тот день я впервые попытался сделать мои движения лучше и до сих пор я испытываю потребность в самосовершенствовании. До сих пор я удивляюсь тому, что сделало из меня расписание занятий по кэндо.
— Каким был сэнсэй Фунакоши в додзё и в жизни?
— Сэнсэй Фунакоши всегда был очень дисциплинированным человеком как на занятиях, так и в жизни. Каратэ-до было для него образом жизни, а не чем-то исчезающим сразу после тренировки. Занятия под его руководством были очень трудными и требовательными: несколько часов подряд мы делали тысячи повторений каждой техники, затем следовало 50–60 повторений ката, а потом была тренировка с макиварой до крови на кулаках. Мастер Фунакоши приобщал нас к занятиям с макиварой, и сам наносил тысячи ударов локтем. Казалось, эта часть занятия доставляла ему особое удовольствие. Занятия и путешествия с ним позволили мне узнать этого человека с разных сторон. Например, где бы он ни находился, он всегда был очень бдителен. Это производило на меня огромное впечатление. Много раз он указывал мне на мою молодость, неопытность и необходимость самодисциплины и сдержанности. Он показал мне, что требуется большая смелость для избежания поединка, нежели вступления в него. Он понял, что занимающимся, пришедшим из кэндо и дзюдо, были необходимы поединки на тренировках, и он ввел условные спарринги на пять шагов, благодаря которым ученики стали использовать комбинационную технику, непредусмотренную в ката. Не забывайте, что в те времена только кихон и ката составляли занятия каратэ. Конечно, некоторые горячие парни атаковали, не дожидаясь контратаки! Как я уже говорил, занятия были очень тяжелыми, и из 50–60 учеников спустя пару месяцев оставались лишь единицы.

— Некоторые люди знают о том, что вы занимались китайскими боевыми искусствами...
— Да, я занимался в 1937 году, когда отправился в Китай для изучения языка и истории. Откровенно говоря, поначалу я не был воодушевлен китайскими методами ведения боя, т.к. они много внимания уделяли круговым движениям и, на первый взгляд, теряли концентрацию. Но после занятий несколькими учителями мое мнение начало меняться. В основном я занимался под руководством старого учителя северного стиля по имени Сифу Пай. У него очень хорошо работали ноги, а также он чудесно оборонялся. Благодаря тому, что северные стили уделяли особое внимание ногам, я разработал два новых технических действия ногами: тайсоку укэ (прессингующий блок стопой или голенью) и ура маваши гэри. Эти техники были введены в шотокан с разрешения сэнсэя Фунакоши в 1946 году, когда я вернулся в Японию.
— Чем еще вы занимались в Китае?
— Во время обучения в Такусёку я специализировался на мандаринском языке и китайской истории, поэтому моя поездка в Китай была вполне естественна. В 1935 году я путешествовал по горам Большой Хинган китайской Монголии, а в 1937 году я опять приехал в Китай по программе студенческого обмена, и, как упоминалось ранее, начал изучать китайские боевые искусства.
— Занимались ли вы каратэ в Китае?
— Конечно! Я занимался ежедневно. Когда вы находитесь в чужой стране, вам становится одиноко, страшно и небезопасно. Но благодаря этой борьбе я стал больше полагаться и верить самому себе; это и помогло мне преодолеть одиночество и страх. Это те ситуации, когда ценности будо могут быть использованы в повседневной жизни.
— Что произошло, когда вы вернулись из Китая?
— Я намеревался преподавать китайский язык, но вскоре я осознал, что это невозможно, т.к. недавно окончилась война. Был огромный хаос как в экономической, так и в социальной сфере. В итоге я начал зарабатывать на жизнь, торгуя нижним бельем!
— Общались ли вы со своими товарищами по каратэ?
— Да, но было очень сложно. Многие из них погибли, и даже Йошитака, сын Гичина Фунакоши, который должен был стать наследником и лидером шотокана, умер от туберкулеза в 1945 году. Более того, боевые искусства были запрещены после того, как оккупационная власть издала соответствующий указ. Ситуация была очень плохой во всех отношениях.
— Вы были одним из старших инструкторов по рукопашному бою ВВС США, не так ли?
— Верно. Было очень интересно, т.к. возраст занимающихся был около 20 лет, и все они проживали в Японии не более полугода. Я путешествовал по Японии и обучал солдат. Очень приятно встречать людей, которые подходят ко мне и говорят, что занимались у меня в те времена! Потрясающее чувство. Преподавание американским ученикам позволило мне понять, что нужно более подробно объяснять, почему мы используем именно такую технику. Американцы требовали обоснований движений, поэтому мы начали анализировать технику и дали ей теоретические объяснения, основанные на законах физики. Японские студенты никогда не задавали такого рода вопросов; полагаю, что это связано культурой и образованием людей.
— Расскажите о первых годах Японской Ассоциации Каратэ (JKA).
— У моего друга были хорошие отношения с министром образования Японии. Запрет каратэ продолжался до 1948 года, а в 1949 году сэнсэй Фунакоши провел собрание с целью обсуждения будущего каратэ после войны. На этом собрании было сформировано ядро JKA, а меня назначили руководителем технического комитета новой организации. В 1955 году JKA была аккредитована министерством образования. Мы утвердили технические и экзаменационные стандарты и зарегистрировали их в министерстве образования. Под тотальным контролем сэнсэя Фунакоши я начал формировать инструкторскую программу. Мне очень помогли Тэруюки Окадзаки, Хидэтака Нишияма и Мотокуни Сугиура. В 1957 году после смерти сэнсэя Фунакоши меня избрали главным инструктором JKA. В 1958 году JKA была признана правительством Японии, и мы сделали большой вклад в объединение многих других школ каратэ шотокан в Японии.

— Вы были одним из учеников сэнсэя Фунакоши, кто посещал занятия под руководством Кэнва Мабуни из шито-рю. Что вы можете сказать нам об этих встречах?
— Сэнсэй Мабуни был уважаемым мастером каратэ-до, и Гичин Фунакоши также очень уважал его. Он был живой энциклопедией ката из многих разных источников. Сэнсэй Фунакоши взял меня с собой на встречу с сэнсэем Мабуни и сказал изучить у него два ката: нидзюшихо и годзюшихо шо, поэтому позже у нас была возможность изучить эти ката более детально и осторожно. В конечном счете, мы приблизили формат ката к структуре шотокан, видоизменив несвойственные нашему стилю элементы. Гичин Фунакоши хотел понять ключевые моменты различных стилей каратэ-до и включить их в свою методику. Очень важно помнить, что эти ката были добавлены к основным 15 ката, которые преподавал Фунакоши. Например, его сын Йошитака поехал на Окинаву и вернулся с ката сочин. Все эти добавления развивали искусство и ни в коем случае не меняли базовую концепцию каратэ, которую преподавал сэнсэй Фунакоши.
— Все говорят о враждебности и грубых поединках между первыми школами каратэ. Это правда?
— У самых истоков каратэ-до, несколько позже 1935 года, по всей Японии проводились встречи между университетскими клубами каратэ. Их называли «кокангэйко» (обмен вежливостями); участники свободно атаковали друг друга, используя все находящиеся в их арсенале техники. Первоначальной целью этих встреч было развитие дружбы между клубами, а не побить друг друга. Они состояли из демонстрации ката, атакующих и защитных техник, а также атак и контратак. Последнее идеально формировало взаимоотношения. Каждый атаковал лишь одним движением, затем следовала контратака, состоящая из одного технического действия. Все происходило в строгой последовательности. Но иногда ученики очень горячились и были неукротимыми. Они не могли удержаться от искушения испытать всю свою технику и силу, достигнутую благодаря ежедневным тренировкам. И тогда проводились свободные поединки между 5–6 представителями со стороны каждого университетского клуба. По команде участники становились храбрее и начинали драться. Если что-то выходило из-под контроля, ответственность ложилась на судей, и они разнимали конкурентов. Правда, судьи редко пользовались своими правами, и за поединок продолжительность 30 секунд некоторым участникам выбивали зубы и ломали носы. Кому-то оторвали мочку уха, кто-то задыхался от ударов в живот. Кругом были травмы — истинно кровавое зрелище.
— Тогда не было каких-либо правил, не так ли?
— Вообще говоря, нет! В те времена еще не были разработаны правила ведения боя; тем не менее, было джентльменское соглашение избегать атаки жизненно важных органов. Несмотря на повышенную опасность, традиция проведения таких «встреч» оставалась популярной. Тогда я был учащимся в одном из клубов каратэ. Боюсь, что в случае продолжения таких традиций каратэ деградировало бы до варварских и опасных техник. И все же, поражение противника является основной целью всех боевых искусств. Если человек хочет достичь определенного уровня мастерства, он должен свободно бороться, используя все свои навыки. Думаю, что соревнования по каратэ очень опасны. Не забывайте, каратэ было разработано на Окинаве, где было строго запрещено ношение оружия. Обычно каратэ занимались в одиночестве, концентрируясь на ката. У них не было поединков. Мы можем достичь определенного технического уровня без партнера; тем не менее, занимаясь лишь ката, невозможно совершенствоваться в ментальном и физическом отношении, а также подготовиться к реальному поединку.
— Как на ваш взгляд может развиваться занимающийся, не пересекая черту?
— Необходимо научиться преодолевать беспокойство и выбирать правильную дистанцию от противника. Без тренировки с партнером, мы не сможем показать все, на что мы способны. Я был в затруднительном положении: с одной стороны поединки очень опасны, с другой стороны они необходимы, и только благодаря реальным боям мы сможем достичь существенного мастерства в нашем единоборстве. По окончании вуза я надеялся увидеть развитие настоящих поединков, которые смогли бы сделать каратэ современным боевым искусством. Однажды я организовал встречу, участники которой использовали защитную экипировку, но специальная форма препятствовала ведению боя и вызывала неожиданные повреждения. Поэтому я был вынужден повременить с решением, это было перед началом Второй Мировой Войны.

— Что же произошло потом?
— После войны Япония отошла от милитаризма и новая жизнь должна была основана на пацифизме. По прежнему университетские клубы каратэ продолжали проводить дикие поединки, и количество травм лишь возрастало. В условиях мира любые проявления насилия отвергались, если бы ничего не менялось, то каратэ как яркий пример насилия, в конечном счете, исчезло бы. Тем временем дзюдо и кэндо развивались как виды спорта. Славные соревнования пловцов и бейсболистов развеивали послевоенные мрак. Молодые каратисты начали надеяться, что появятся правила соревнований, и каратэ станет видом спорта.
— И именно по этой причине вы разработали правила соревнований?
— Я думал, что пришло время сделать каратэ видом спорта. Я изучал правила соревнований по многим видам спорта и наблюдал за матчами. В итоге я разработал правила и способ ведения боя, что позволило участникам использовать технику каратэ, не травмируя друг друга. Тем не менее, если мы уделяем слишком много внимания поединкам, то теряем в технике, поэтому я включил в соревнования ката. Соревнования, состоявшие из свободных поединков и ката, были впервые проведены в Токио в октябре 1957 года под покровительством JKA. Они были наиболее впечатляющими: атаки и контратаки с применением быстрых, мощных, контролируемых техник. Участники ката продемонстрировали быстрые и красивые движения. Как кумитэ, так и ката не оставили зрителей равнодушными. Ни один участник не был травмирован в свободных поединках. Новые матчи имели большой успех. Это было началом свободных спортивных поединков, которые мы можем видеть сегодня во всем мире. На обозрение публики была выставлена форма матча очень близкая к настоящему бою.
— И в итоге вы добились успеха?
— Думаю, да, но все же меня беспокоит одна вещь. В то время как каратэ становится все популярнее, занимающиеся слишком увлекаются идеей побеждать. Легко думать, что главное — заполучить оценку, и тогда матчи теряют технические действия, характеризующие каратэ. В этом случае они деградируют до примитивного обмена ударами. Более того, я не могу сказать, что идея свободных матчей является душой каратэ с точки зрения учения мастера Фунакоши, основателя каратэ-до. Дух его каратэ требует более высоких стандартов этики, и мы не можем забывать об этом.
— Вы считаете, что он был бы против такого рода матчей?
— Гичина Фунакоши может охарактеризовать старая окинавская поговорка: каратэ — искусство добродетельных людей. Не стоит и говорить, что занимающиеся каратэ, неосмотрительно хвастающие своей силой и применяющие технику в драках, идут против духа каратэ-до. Применение каратэ идет дальше победы в мастерстве и техник самообороны. В отличие от распространенных видов спорта каратэ имеет свой собственный дух. Чтобы стать настоящим мастером, необходимо понять дух каратэ-до каратэ боевого искусства. Сейчас растет популярность каратэ-до, и мы должны проникнуться его духом. Мы должны стремиться к балансу, и я верю, что занимающиеся смогут достичь его, тренируясь с надлежащим духом. Не забывайте, что в каратэ нет первого движения.

— Что именно это значит?
— Здесь я бы хотел обсудить этот вопрос, возвращаясь к корням будо. Это замечание занимающимся не начинать атаку первым и не использовать технику каратэ неосмотрительно. Мастера каратэ, особенно Фунакоши, постоянно внушали своим подопечным эти слова. Не надо уходить далеко, чтобы доказать, что они были представителями истинного духа каратэ-до. В каратэ мощь всего тела фокусируется в одной точке — кулаке или стопе, поэтому разрушительная сила высвобождается моментально. Отсюда замечание: используйте свои руки и ноги, как мечи. На соревнованиях удар останавливается на расстоянии нескольких сантиметров от соперника, чтобы не нанести ему травму. Именно благодаря разрушительной силе каратэ появились слова: в каратэ нет первого движения. Этот дух наглядно продемонстрирован в ката, которые формируют стержень практики каратэ-до. В каратэ есть две формы обучения: ката и кумитэ. Ката представляют собой комбинации защитных и атакующих действий против нападающих врагов с четырех или восьми сторон. Насколько я знаю, всего существует 40–50 ката, и каждое их них начинается с защиты, укэ. Согласитесь, что каратэ родилось как искусство самообороны, и поэтому оно не подразумевает атаки первым. Незамедлительно следовать этим словам и свободно контратаковать, значило бы не целиком понять дух каратэ-до. Истинное значение этих слов гораздо глубже. В дополнение к воздержанию от атаки первым от занимающихся каратэ требуется создавать атмосферу, которая не повлекла бы за собой проблемы. Они также не должны посещать те места, где могли бы столкнуться с проблемами. Для соблюдения этих правил занимающийся должен быть мягким и скромным по отношению к окружающим. Один мастер сказал: «Каратэ основано на том, чтобы избежать конфликтных ситуаций, т.е. не бить кого-то и не быть побитым кем-то». Другой говорил: «Гармонично избегайте проблем и отвергайте любые проявления насилия; в противном случае, вы потеряете доверие и погибните».
— Именно при этих условиях каратэ становится большим, чем просто искусство боя?
— В глубине души каратэ-до лежит желание гармонии между людьми, и эта гармония основана на вежливости. Говорят, что все виды японских боевых искусств (будо) начинаются с вежливости и заканчиваются вежливостью. То же самое и в случае каратэ-до. Мастер Фунакоши собрал ката своих предшественников и систематизировал их в 15 ката для отработки. Одно из них он назвал канку, символизирующее гармонию, дух каратэ-до. В отличие от других ката канку начинается с движения, не имеющего никакого отношения к защите или атаке. Руки сводятся вместе, поднимаются, ладони наружу; исполняющий ката смотрит в небо сквозь треугольное отверстие, образованное пальцами. Это движение выражает единение с природой, спокойствие и поиск гармонии. У занимающегося каратэ всегда должно быть скромное сердце, доброе отношение к окружающим и желание гармонии, ведь каратэ вправду является искусством добродетельных людей.
— Что значит выражение «в каратэ нет положения»?
— Эта концепция объединяет надлежащее отношение как к тренировкам, так и к настоящему поединку, также она этический аспект каратэ-до. Вместе с предыдущей концепцией она формирует неотъемлемую часть духа каратэ-до. Когда мы говорим, что в каратэ нет положения (камаэ), то обычно имеем в виду, что нельзя закрепощаться, необходимо расслабиться и быть готовым к атаке с любого направления. Во время шторма крепкий дуб сопротивляется и ломается, ива же изгибается и выживает. Но даже если у вас нет физического положения, необходимо сохранять определенное ментальное состояние, т.е. нельзя ослаблять внимание. Вот почему говорят, что в каратэ и есть положение, и нет его. Ученики принимают ментальное положение, а не физическое. Но на самом деле это еще не вершина искусства. Показателем мастерства является отсутствие как физического, так и ментального положения. Это более глубокое понимание, высший этап, сущность японского будо.

— Имеет ли это отношение к идее «мусин», отсутствия сознания?
— Определенно! В XVII веке дзэнский монах Такуан передал писание «Фудоти Симмё Року» Ягю Минэнори, который впоследствии оказал огромное влияние на идеологию боевых искусств Японии. В этом трактате Такуан писал: «Если направить внимание на движения противника, разум будет скован движениями противника. Если направить внимание на меч противника, разум будет скован этим мечом. Если направить внимание на намерение сразить противника мечом, разум будет скован этим намерением. Если направить внимание на собственный меч, разум будет скован собственным мечом. Если направить внимание на мысли о поражении, разум будет скован этими мыслями». На чем же тогда концентрироваться? Следует устремить свое сознание в никуда, и тогда разум растворится, растянется во всем теле, заставит его полностью раскрепоститься. Это заставит свободно включать в работу руки, ноги, глаза, — все, что необходимо.
Далее Такуан писал: «Если вы концентрируетесь на определенном месте, ваш разум поглощается этим местом и становится бесполезным. Если вы заботитесь о том, где бы расположить свой разум, ваш разум поглощается беспокойством. Вы должны выбросить из головы беспокойство и его причину, позвольте разуму пройти сквозь все тело, нигде не останавливаясь. И тогда ваш разум будет отвечать на запросы всех частей вашего тела». Если сказать вкратце, то дзэнский монах говорил о том, что разум расположен нигде и повсюду. Эта концепция отражает неприязнь буддизма и в особенности секты дзэн к связям. Эта антипатия основана на концепции «пустоты» буддизма Махаяны. На японском слово «пустота» будет звучать как «ку», пришедшее из санскрита сунята. Изначальное значение этого слова — испытывать недостаток в чем-то или желание чего-то. Буддизм Махаяны возник в противовес жесткой доктрине традиционного буддизма и сделал смелое утверждение, что нет четкой границы между добром и злом, реальностью и иллюзией. Казалось бы, это утверждение может разрушить этические ценности, но буддизм Махаяны, наоборот, укрепляет их. Когда мы бескорыстно добиваемся определенного результата, наши действия естественно хороши. Основная идея буддизма Махаяны — ку — отличается от пустоты и очень трудна для понимания.
— Влияет ли ментальное состояние на физические способности занимающегося?
— Да, конечно! Это невозможно объяснить несколькими словами, но, возможно, специфический пример поможет вам понять пустоту и один из ее аспектов — отрицание противостояния. Когда мы впервые садимся за руль автомобиля, то каждая мера предосторожности нам кажется очень сложной. Но однажды, овладев техникой вождения, мы можем вести автомобиль довольно непринужденно, не нарушая при этом правила дорожного движения. Мы не задумываемся над техникой вождения. Целью буддизма Махаяны является достижение этапа просвещения, на котором не заботишься о различиях между добром и злом, реальностью и иллюзией. То же самое относится к высшему этапу поединка каратэ-до: нет определенного состояния разума. В боевых искусствах, достигнув высочайшего уровня благодаря годам тренировок, мы возвращаемся в самое начало. На первом этапе изучения мы не знаем положения или техники, не задумываемся о чем-либо, на атаку отвечаем бессознательно и без стратегии. Но как только мы начинаем разбираться в стойках, использовать технику и тактику поединка, наш разум занимают разного рода вещи. Мы становимся перед выбором: атаковать или контратаковать, теряя при этом свободу. После продолжительного периода занятий наши движения вновь становятся бессознательными, свободными и правильными. Только на высшем этапе развития выражение «нет состояния разума» приобретает истинный смысл. Этот этап достигается только после упорных и тщательных тренировок и не имеет ничего общего с физической силой. На западе считают, что главную роль в боевых искусствах играет физическая сила, и начиная с определенного возраста люди бросают занятия. Тем не менее, каратэ-до делает акцент на технике, основанной на практике ката. Мы можем продолжать занятия до последних дней вне зависимости от спада физической формы. Чем больше мы занимаемся, тем грациознее наши движения. И в итоге мы достигаем высочайшего уровня, когда нет положения ни тела, ни разума.
— Существует ли опасность, что каратэ-до станет просто видом спорта?
— Я считаю, что все в руках инструктора. Можно заниматься каратэ, уделять внимание самообороне или спортивной части, не теряя при этом его сущность. Если правильно преподаются принципы, вы будете изучать каратэ-до. Искусство развивает личность, и если занимающийся тренируется только для участия в соревнованиях, то он выбрал неверное направление. Секрет в том, чтобы заниматься искусством, а не спортом. Во время тренировок в нашем уме должен сохраняться баланс. Соревновательное каратэ должно соответствовать принципу «иккэн хиссацу» (поразить одним ударом); этот принцип хранит в себе серьезность настоящего будо и не позволяет просто зарабатывать очки. Только в этом случае каратэ будет оставаться боевым искусством, которым занимаются люди всех возрастов, т.к. это не просто спорт, а искусство, развивающее личность. Каратэ необходимо заниматься ежедневно, и если вы следуете этому, то правда откроется вам, т.к. жизнь похожа на занятия каратэ — ежедневная, постоянная практика.
— Что вы думаете о тех, кто одновременно занимается несколькими различными системами?
— Каждый может заниматься тем, что ему нравится; я уважаю любую позицию. В моем понимании идея будо заключается в тренировке, изучении и развитии искусства, поэтому благодаря будо мы будем развиваться как люди. Важнейшим аспектом является не более широкое, а более глубокое изучение искусства; таким образом, вы сможете развить правильный дух будо, который глубоко войдет в вашу жизнь. Если следовать логике, за жизнь невозможно развить настоящее мастерство в нескольких стилях и методах; возможно, вы достигнете простого физического навыка, но не настоящего мастерства. Идея будо заключается в концентрации на чем-нибудь одном и совершенствовании этого. Я всегда делаю сравнение с докторами. Существует несколько отраслей медицины, но доктор специализируется только на одной из них. Посвятив себя глубокому изучению определенного искусства, спустя несколько лет вы сможете понять любую другую систему и извлечь ее сущность. Опять же, я делаю акцент на том, что это метод и отношение будо.
— С вами произошел несчастный случай во время катания на лыжах...
— Я был инструктором по горным лыжам и взял с собой несколько учеников в Японские Альпы. Были очень плохие метеоусловия, и я посоветовал ученикам снять лыжи и идти пешком. Внезапно сошла снежная лавина: я толкнул последнего ученика в безопасное место, и лавина накрыла меня. Мне отвезли в больницу, где врачи сказали, что жить мне осталось всего несколько дней. Собралась вся семья попрощаться со мной, а я не умер! Инцидент произошел, когда мне было 58 лет; я уверен, что занятия каратэ помогли мне выжить. Я был в отличной физической форме, и мое тело выдержало тот стресс. Доктора сказали, что мое восстановление — настоящее чудо. Я же думаю иначе: именно каратэ-до спасло мне жизнь.
— Вы о чем-то сожалели за все эти годы? Вы испытывали страх?
— Честно говоря, нет — никаких сожалений. Возможно, несколько вещей можно было бы сделать иначе, но я всегда старался развивать и популяризировать искусство каратэ-до во всем мире. Страхи? Я надеюсь, что когда умру и встречу сэнсэя Фунакоши, он не будет сердиться на меня за введение спортивного аспекта в искусство. В конце концов, он хотел видеть, как его искусство будет признано во всем мире, и спортивный аспект лишь способствует этому.