В отличие от Дзигоро Кано и Морихэя Уэсибы, которые считаются "творцами" кодокан-дзю-до и айки-до соответственно, Гитин Фунакоси почитается, скорее, как "отец" современного каратэ, его представитель и образец этого стиля будо, чем как его реальный изобретатель. Кроме того, Фунакоси вырос в окружении, заметно отличающемся от среды, воспитавшей Кано и Уэсибу.
Чтобы понять Фунакоси как одного из трех мастеров будо, нам необходимо предварительно познакомиться с особенностями культуры Окинавы. Крупнейший в архипелаге Рюкю, остров Окинава расположен в трехстах милях к югу от основной части Японии и в тысяче миль от Токио. Сам по себе остров Окинава невелик, и его площадь составляет примерно сорок пять квадратных миль. Его субтропический климат можно было бы назвать очень благоприятным, если бы не постоянная угроза тайфунов - их число в этом районе достигает сорока пяти в год, и эти проявления стихии настолько же ужасны, как и часты. Почва острова каменистая, леса немногочисленны и, за исключением периода тайфунов, с марта по сентябрь, пресной воды часто не хватало (и не хватает до сих пор). В семнадцатом веке основными культурами, выращиваемыми на острове, были сахарный тростник и сладкий картофель; мало что другое способно здесь расти, поэтому жители Окинавы, в основном, полагались в своей жизни на море, которое давало им рыбу и по которому к берегам острова подходили торговые суда.
Население Окинавы в начале двадцатого века составляло примерно 120 тысяч человек. Древняя культура Окинавы несла явные признаки матриархата. Хотя формально княжеством совместно управляли царь и верховная жрица, войска обычно вступали в сражения во имя последней, а не царя (ибо истинными защитниками человеческих существ считались богини); кроме того, именно верховная жрица разрешала спорные вопросы. Подобно тому, как верховная жрица исполняла важнейшую роль в правящих кругах и руководила главными церемониями, старшая женщина занимала главенствующее положение в семье и отправляла основные семейные ритуалы. Такое положение женщин на Окинаве было в определенной мере подорвано проникновением конфуцианства и буддизма в пятнадцатом-шестнадцатом веках - в театрах Окинавы буддистские монахи всегда изображались отъявленными негодяями, - но, в целом, женщины здесь сохранили намного большее равноправие, чем в Китае и Японии.
Постоянно воевавшие между собой Три Царства Северной, Центральной и Южной Окинавы объединились в 1429 году под правлением Сё Хаси, основателя Династии Сё. Во времена правления Сё Сина (1477--1526) было официально установлено конфуцианство и издан запрет на владение личным оружием для простолюдинов. Благодаря доходной торговле с Китаем, Японией и Юго-Восточной Азией, Царство Рюкю процветало, пока в 1609 году в него не вторглись жестокие самураи из Сацумы, феодального поместья острова Кюсю, самого южного из относящихся к Японии. Поместье Сацума было самым воинственным в Японии; соотношение числа самураев и простолюдинов в нем составляло один к трем (при среднем по стране отношении один к семнадцати). Хотя Царство Рюкю сохранило формальную независимость, это небольшое государство медленно истощалось под двойным гнетом непрерывной дани китайскому двору и неравных торговых соглашений с сюзеренами Сацумы. Несмотря на то, что они страдали материально, жители Окинавы придерживались своей богатой духовной культуры, основанной на музыке, поэзии, танце и, в целом, на праздновании жизни. Сюзерены Сацумы ужесточили запрет на личное владение оружием, а затем запретили его ношение в целях самообороны и правительственным чиновникам. Слухи о "Мирном Царстве" Рюкю дошли даже во Францию, до Наполеона, который был восхищен тем, что в какой-то стране возможно поддерживать мир и порядок без обращения к помощи оружия. Многие посетители острова в прошлом и в настоящем, часто отмечали "гостеприимство, доброту и отвращение к насилию и преступлениям", обычные для жителей Окинавы.
Хотя они и не носили оружия, жители Окинавы вовсе не были слабыми и беззащитными. Однако легенда о крестьянах Окинавы, создавших каратэ, чтобы защитить себя от жестоких набегов воинственных самураев Сацумы, вряд ли имеет в своем основании реальные факты. Запрет на оружие существовал на Окинаве уже более столетия, прежде чем началось нашествие Сацумы. Впрочем, с практической точки зрения вполне закономерно то, что невооруженным полицейским необходимо было на что-то опереться для охраны населения и подавления нарушителей спокойствия, в то время как обычные жители нуждались в каком-либо способе самозащиты от разбойников и грабителей, которые встречаются в любом, самом миролюбивом обществе.
С учетом того, что Окинава многие столетия пребывала в тесном контакте с Китаем, неудивительно, что "Китайская Рука" - буквальное значение слова "каратэ" - означала первоначально все боевые искусства, основанные на китайских образцах, которые развивались на острове. Во время своих торговых путешествий в Китай жители Окинавы знакомились с различными формами кулачного боя; кроме того, на самом острове преподавали иммигрировавшие китайские мастера кэмпо (цюань-фа). Существуют свидетельства того, что некоторые техники сражения без оружия пришли на Окинаву из Индокитая. Большая часть приемов кулачного боя никогда не выходила за рамки уличной драки, достаточно популярного развлечения в шумных портах Окинавы. Помимо заимствований из китайских кулачных боев, в высших слоях общества Окинавы в течение столетий постепенно возникали местные формы боевых искусств. Такие коренные системы назывались окинава-тэ, то есть "Окинавская Рука". Лишенные традиционного вооружения, жители Окинавы разработали способы, преврающие обыденные орудия, такие как посох или серп, в смертельное оружие. Подозрительные сюзерены Сацумы потребовали даже, чтобы многочисленные орудия труда запирались на ночь в государственных складах, что заставляло земледельцев и рыбаков каждое утро приходить за своими инструментами.
Существовала здесь также и форма состязательной борьбы под названием тэгуми, несколько похожая на сумо, и ею открыто занимались мужчины и подростки всех возрастов. За исключением тэгуми, все остальные боевые искусства Окинавы практиковались в строгой тайне, чтобы избежать надзора сюзеренов Сацумы. Техники боевых искусств считались фамильным наследством и ревностно оберегались из поколения в поколение (многие движения каратэ были остроумно скрыты в окинавских народных танцах, и даже сегодня некоторые школы используют народные танцы как часть обязательных занятий).
Боевые искусства Окинавы никогда не испытывали правительственной поддержки, в отличие от практик будо на основной части Японии; на острове никогда не существовало явного класса вооруженных профессиональных воинов, подобных самураям. В прежние времена на Окинаве не было ни одно настоящего додзё - каратэ занимались по ночам, за садовыми оградами, в дремучих лесах или на пустынном берегу. Не было здесь и специальной формы одежды - обычно практикующие каратэ на Окинаве почти ничего не одевали во время тренировок. Кроме того, в противоположность Японии, где приемы боевых искусств аккуратно вносились в свитки с четким описанием их происхождения, на Окинаве почти не велось письменных записей, что сделало практически невозможным какое-либо уверенное заключение об истории местных боевых искусств. Из сказанного выше можно увидеть, что как материальная культура, так и культура боевых искусств, среди которых родился Гитин Фунакоси, существенно отличалась от окружения Дзигоро Кано и Морихэя Уэсибы, родиной которых была основная территория Японии.
Гитин Фунакоси родился в царской столице Окинавы, городе Сюри, вероятно, в ноябре 1868 года. Официальная дата его рождения - 1870 год, но в своей автобиографии Фунакоси утверждает, что это было более поздним изменением, внесенным для того, чтобы он мог принять участие в экзамене, к которому допускались только те, кто родился не позднее 1870 года. Однако, на надгробии могилы Фунакоси указан 1870 год; судя по всему, Фунакоси в равной мере использовал обе даты в течение всей жизни, то есть сам не знал наверняка, когда именно родился.
Семья Фунакоси относилась к классу сидзоку (мелкопоместное дворянство). Первоначально его фамилия звучала как "Томинакоси". Его дед, известный ученый-конфуцианец, когда-то обучал членов царской семьи. К старости правительство выделило ему большую пенсию, но его расточительный сын по имени Гису, отец Фунакоси, промотал семейное состояние в азартных играх и злоупотреблении крепким напитком авамори.
Фунакоси родился на два месяца раньше срока, и все ожидали, что он умрет во младенчестве; затем он был отдан на попечение обожавшим его бабушке и дедушке. Он поразил всех тем, что вырос нормальным, здоровым, хотя и несколько тщедушным мальчиком. Бабушка с ранних лет обучала его китайской классической литературе, и мальчик показал себя способным и сообразительным учеником. Фунакоси появился на свет как раз в то время, когда старый порядок жестоко столкнулся с новым, и потому оказался в самом центре событий.
Реформы Мейдзи на главных островах Японии достигли далекой Окинавы с большой задержкой (царь Окинавы был официально свергнут лишь в 1879 году), но как только появились новые законы, образовалась линия противостояния между "Партией Просветления" и "Партией Упрямства". Аристократия Окинавы не очень беспокоилась тем, что им отказывают в привилегии ношения двух мечей, что было обычным для самураев на крупнейших островах Японии (во всяком случае, такая привилегия окинавцев ничуть не прельщала), но они были фанатично привязаны к своей одежде в стиле кимоно, а еще сильнее - к ношению косички на затылке. Эти косички (больше напоминающие по стилю те, что носили в Китае, чем на основной части Японии) были знаком отличия и благородного происхождения аристократов на Окинаве, и потеря такого символа означала бы для них конец владычества (именно этого и хотели реформаторы Мэйдзи).
Подросток Фунакоси не особенно терзался этой проблемой, но для его семьи все было наоборот, и она неуклонно поддерживала "Партию Упрямства". Семейные чувства были столь сильными, что Фунакоси пришлось отказаться от выигранной им учебы в Токийском Медицинском Колледже - в это заведение не принимали тех, кто носил косички. Когда в 1888 году Фунакоси принял преподавательскую должность на Окинаве при том условии, что он сострижет свою косичку, разъяренные и расстроенные родители едва не отреклись он него. Однако, как писал Фунакоси, "жребий был брошен": как для него, так и для Окинавы старый уклад навсегда канул в небытие. Следующие тридцать лет жизни Фунакоси провел в городах Сюри и Наха (новая столица Окинавы) и в их окрестностях, работая учителем и тренером каратэ.
В автобиографии он рассказывает, что освоил основы каратэ в возрасте одиннадцати лет под руководством своего одноклассника, сына мастера Ясуцунэ Адзато. Однако, согласно другим источникам, Фунакоси не ханимался каратэ до двадцати лет, и его первым учителем стал Тайтэй Киндзё (1837-1917) по прозвищу "Железный Кулак", потому что он был способен одним ударом уложить на месте быка. Нет сомнений, что Киндзё был грубияном со скверным нравом, поэтому Фунакоси покинул его уже через пару месяцев. Затем он пришел к Адзато, и для него началась серьезная подготовка под руководством учителя, которого он уважал и любил.
Хотя Адзато (1828-1906) был выходцем из высокородного аристократического семейства, он был стойким приверженцем "Партии Просветления" и одним из первых представителей аристократии избавился от пучка волос на затылке. Высокий и широкоплечий, Адзато был весьма образованным человеком и знатоком многих боевых искусств - каратэ, кэн-до, стрельбы из лука и верховой езды. Поскольку каратэ, по устоявшейся традиции и согласно продолженному правительством Мэйдзи запрету на Окинаве боевых искусств (как потенциальной угрозы еще не набравшему полную силу режиму), по-прежнему не занимались открыто, их уроки проходили по ночам в саду Адзато. Адзато говорил Фунакоси: "Преврати свои руки и ноги в мечи" и безжалостно обучал его ката. В дзю-до ката называют стандартные упражнения, выполняемые обычно с партнером, тогда как в каратэ ката обычно предназначена для индивидуального исполнения и представляет собой последовательность базовых и более сложных ударов руками и ногами, блоков и уводящих движений. Мастеру Адзато трудно было угодить, и зачастую проходили целые месяцы, прежде чем он позволял Фунакоси переходить к новой ката.
После занятий Адзато часто давал Фунакоси указания о психологических измерениях каратэ. Он придерживался той позиции, что достойное поведение и хорошие манеры важны не менее, чем техника. Фунакоси был поражен подробными и точными знаниями Адзато о других мастерах боевых искусств Окинавы - как их зовут, где они живут, каковы их сильные и слабые стороны. "Секрет победы," - говорил Адзато Фунакоси, - "заключается в познании самого себя и своего противника путем тщательной подготовки и внимательных наблюдений. Тогда тебя никогда не застанут врасплох". Адзато применял этот подход ко всем проблемам, проницательно предсказав войну между Россией и Японией задолго до ее начала.
Другим главным учителем Фунакоси был друг Адзато по имени Ясуцунэ Итосу (1831-1916), аристократ, занимавший в прежнем правительстве высокий пост. Он ушел с государственной службы в 1885 году и обучал нескольких избранных учеников у себя на дому. Итосу был человеком среднего роста, но с очень развитой грудной клеткой, крепким, как гранит, телом и необычайно сильными руками. Даже с использованием обеих рук Адзато не мог одолеть Итосу в арм-реслинге; Итосу мог раздавить толстый ствол бамбука, сжав его в кулаке. Говорят, что раньше Итосу ежедневно посещал Императорскую Гробницу, а на обратном пути упражнялся в ударах кулаками в каменную стену, тянувшуюся вдоль дороги. Он мог насквозь пробить рукой толстую доску; ему пришлось использовать этот талант, когда приятели шутливо заперли его в сарае - он пробил в огромных воротах дыру, открыл защелку снаружи и вышел. Известный своей уравновешенностью даже при неожиданных нападениях, Итосу обычно спокойно позволял не причиняющим ему никакого вреда ударам противника обрушиваться на его тело, а потом заставлял того опуститься на колени, просто сжав его запястье рукой. По руководством Итосу Фунакоси в течение десяти лет осваивал три базовых ката.
Кроме того, Фунакоси недолго обучался у основного наставника Адзато и Итосу - Сокона Мацумуры (1809-1901), "Окинавского Миямото Мусаси". Обладавший ростом больше шести футов и гипнотическим взглядом, Мацумура служил учителем при дворе и был главным телохранителем целого поколения царей Окинавы. Исполняя роль царского посланника, он оттачивал свое мастерство в китайском кулачном бое в провинции Футю и освоил фехтование школы Дзигэн-pю в Сацуме. Кроме того, Мацумура был первоклассным ученым и каллиграфом. Его жена Цуру была не менее одаренной, чем он, и в свое время ухаживание за ней происходило не совсем обычно. Обладавшая немалым мужеством в лучших традициях Окинавы Цуру побеждала любого мужчину в армреслинге, поднятии тяжестей и каратэ. Мацумура решил, что эта девушка просто рождена для него, но Цуру отказывалась выйти замуж за того, кто не сможет победить ее. Когда Мацумура принял вызов, она нанесла ему такой чистый удар, что он не смог ему противостоять. Но этот поклонник показался ей достаточно интересным, потому она дала ему еще один шанс, и на сей раз удары оказались одновременными. В итоге Тсуру была довольна, что свела поединок вничью, и вскоре они с Мацумурой поженились (похожую историю рассказывают о красавице Руи Сасаки из Эдо. Дочь одного из вассалов Токугавы, Руи была мастером дзю-дзюцу и фехтования, и гордый отец часто говорил ей: "Никогда не забывай, что ты ничуть не хуже любого мужчины". К несчастью, он безвременно скончался, и Руи осталась единственной продолжательницей рода. Она открыла додзё в Эдо и проводила в нем поединки со всеми поклонниками, пока однажды не встретила достойного противника. Она вышла замуж за этого человека, и он принял фамильное имя ее семьи).
Хотя некоторые современные мастера каратэ обретают дурную славу, сражаясь с быками, эта практика, как мы уже видели, имела на Окинаве долгую историю. Однажды Царь Окинавы предложил Мацумуре попытать счастья в поединке с самым свирепым быком острова (в бое быков на Окинаве участвовали два быка, выпущенные друг перед другом; животных намеренно воспитывали в крайней жестокости). Мацумура принял вызов. Начиная с того же дня, каждый вечер в течение недели сообразительный мастер каратэ в одной и той же одежде проникал в загон быка и колотил его по голове тяяжелой палкой. На поединок воина Мацумуры и Быка-Убийцы собралась огромная толпа зрителей. Бык, выпущенный из загона, бешено ринулся в центр арены, но резко остановился, увидев своего противника - человека в знакомой одежде с тяжелой палкой в руках. Испуганное животное мгновенно поджало хвост. Зрители были в восторге и прославляли Мацумуру как "Мастера, способного усмирить разъяренного быка одним лишь взглядом".
Фунакоси тренировался и у других учителей Окинавы, самым известным из которых был Канрё Хигаонна (1853-1917). Хигаонна (или Тоонно) провел большую часть юности в Китае, обучаясь кулачному бою. Оттуда он привез различные виды гирь, мешков для ударов, железных башмаков и прочий подобный инвентарь, который предлагал Фунакоси для занятий каратэ. Хигаонна говорил своим ученикам: "Каратэ похоже на жизнь; если что-то преграждает тебе путь, повернись и обойди это". Судя по всему, Фунакоси познакомился и с оружием Окинавы, в частности, с бо (шестифутовый шест), технике работы с которым он, скорее всего, научился от своего отца, признанного мастера этого оружия.
Помимо занятий у многих выдающихся мастеров Окинавы, Фунакоси непрерывно развивал свое тело. Он проводил многие часы, укрепляя кулаки и локти с помощью макивара, доски для ударов в каратэ. Когда надвигался тайфун, Фунакоси брал толстый соломенный мат, взбирался на крышу своего дома, принимал "позу наездника" каратэ и, удерживая соломенный мат перед собой, чтобы защититься от летящих предметов, противостоял буре в открытом поединке. Ежедневно он проходил по десять-пятнадцать миль, и проводил дневное время в школе, а вечернее - упражняясь в каратэ. Он поднимал тяжести и носил тяжелые чугунные башмаки; он занимался арм-реслингом и принимал участие в командном перетягивании каната (единственным, чем он не занимался, было плавание; он так никогда и не научился плавать, несмотря на то, что родился на субтропическом острове).
Как упоминалось выше, женщины Окинавы отличались физической силой и решительностью; исключением не была и жена Фунакоси. Семья Фунакоси, состоящая из десяти человек, - четверо детей (трое сыновей и одна дочь), родители и их родители, - не была обеспеченной, и миссис Фунакоси приходилось заниматься окраской тканей и выращивать овощи, чтобы помочь семье сводить концы с концами. Несмотря на тяжелый повседневный труд, он начала заниматься каратэ вместе со своим мужем и очень скоро достигла почти такого же мастерства, как и он. С Фунакоси обычно тренировалось несколько учеников, и, когда он по каким-либо причинам отсутствовал, миссис Фунакоси успешно проводила занятия.
Жизнь на Окинаве представляла Фунакоси множество возможностей применить каратэ на практике. Столкновения с уличными хулиганами, буйными пьяницами и мелкими преступниками не представляли для мастера каратэ серьезной проблемы. Однажды, к примеру, он успокоил буяна, возмущавшего спокойствие на торжественном обеде. Тот помочился на Фунакоси, чтобы спровоцировать драку. Фунакоси позволил ему атаковать, хотя грубияна можно было бы отправить на землю одним лишь ударом. В конце концов задира свалился на пол в полном изнеможении, и его злость иссякла. Фунакоси не нанес ему ни единого удара и добился того, что хулиган сам победил себя.
Самое серьезное происшествие с Фунакоси на Окинаве случилось, когда он со своим старшим сыном столкнулись с одной из самых крупных и ядовитых гадюк острова. Фунакоси сохранил хладнокровие и не предоставил змее ни единого шанса на выпад; в результате он и его сын удалились целыми и невредимыми.
Самым же сложным для Фунакоси вызовом в каратэ стало улаживание споров между различными враждующими сторонами. Его очень часто призывали для разрешения спорных вопросов между учителями и учениками в местных школах; однажды полиция обратилась к нему за помощью в улаживании давнишнего спора между двумя деревушками в районе Кокурё в северной части Окинавы. Фунакоси собрал спорящих на нейтральной территории. Атмосфера была напряженной, и конфликт мог вспыхнуть в любой момент, но Фунакоси сохранял трезвость рассудка, провел всестороннюю оценку ситуации и через два дня сложных и непрерывных переговоров предложил приемлемое для обеих сторон решение. Позже он писал, что именно занятия каратэ даровали ему выносливость и присутствие духа, позволившие преодолеть те препятствия, с которыми он столкнулся во время этого инцидента. Миссис Фунакоси тоже часто приглашали для посредничества в спорных вопросах, возникавших в окрестностях ее дома.
В течение нескольких лет занятия каратэ на Окинаве постепенно становились открытыми. Примерно в 1892 году Итосу и несколько его учеников провели демонстрацию для Синтаро Огавы, уполномоченного члена комиссии по вопросам образования с основной части Японии, который впоследствии рекомендовал преподавание каратэ в Первой Высшей Средней Школе Окинавы и местной Школе Кандидатов в Офицеры. В 1901 (или, возможно, в 1902) году сам Фунакоси представил свое искусство Огаве, и в результате каратэ было включено в программу физической подготовки всех школ Окинавы.
Начиная с 1906 года, публичные демонстрации каратэ стали на Окинаве обычными, и Фунакоси вместе с другими ведущими мастерами активно сотрудничали в распространении этого искусства на острове. Каратэ Окинавы привлекло внимание военных с основной части Японии. Первые три подтвержденных кандидата в офицеры с Окинавы были учениками Итосу, и врачи, проводившие медицинский осмотр этих кандидатов, особо отметили их великолепную физическую подготовку и прекрасное здоровье. Один из кандидатов, Кэнцу Ябу стал героем китайско-японской войны, успешно сражаясь за свою родину даже тогда, противники численно превосходили его подразделение в отношении десять к одному. В 1912 году на Окинаву для обучения каратэ прибыла группа военных моряков Имперского Флота. В 1917 году Фунакоси пригласили провести демонстрацию окинавского каратэ в Бутоку-дэн, крупнейший зал боевых искусств в Киото. Эти выступления считаются первой официальной демонстрацией каратэ вне Окинавы (еще с раннего периода Мэйдзи среди эммигрантов с Окинавы на крупнейшие острова Японии - а также на Гавайи и в Соединенные Штаты - были мастера каратэ, но, судя по всему, до выступления Фунакоси не было ни одной подобной формальной демонстрации каратэ).
Не желая принимать должность в школе в отдаленном районе и страстно стремящийся к дальнейшему распространению каратэ, Фунакоси оставляет пост учителя в начале 1921 года (говорят, что за весь тридцатилетний срок своего преподавания Фунакоси ни разу не пропустил занятий по болезни; сам он приписывал свое идеальное здоровье уравновешенному питанию и каратэ). В мае того же года наследный принц Хирохито, возвращавшийся из Европы, сделал остановку на Окинаве и стал свидетелем специальной демонстрации каратэ, проведенной группой Фунакоси в Большом Зале замка Сюри. Наследному принцу она чрезвычайно понравилась, и позже он вспоминал, что тремя ярчайшими впечатлениями от его визита на Окинаву стали прекрасная природа, фантастический Волшебный Фонтан Дракона в замке Сюри и каратэ.
Оставив деятельность в системе школьного образования Окинавы, Фунакоси принялся за организацию нескольких организаций, целью которых было распространение культуры Окинавы в целом и каратэ в частности. В мае 1922 года Министерство Образования Японии выступило в роли организатора Национальной Спортивной Выставки, в которую входили и демонстрации будо; приглашение пришло и в Ведомство Образования Окинавы. Окинавскому каратэ предстояло пройти решающую проверку на основной части Японии и, после продолжительных споров, представителем Окинавы был избран Фунакоси, хотя он и не считался самым техничным из мастеров - ему было за пятьдесят, и он был исследователем, преподавателем и блестящим общественным деятелем и оратором, потому официальные лица Окинавы заключили, что Фунакоси станет идеальным представителем. Фунакоси самым серьезным образом готовился к этой демонстрации, свидетелями которой должны были стать представители высших эшелонов японского общества. Посетители очень хорошо приняли его тщательно продуманные лекции, иллюстрации к которым занимали три больших свитка, и динамичные выступления.
В частности, они весьма впечатлили Дзигоро Кано, и он попросил Фунакоси преподать несколько подходящих ката в Кодокане. Впрочем, Кано уже за несколько лет до того в письмах обсуждал с Фунакоси возможность его приезда и преподавания в Кодокане, но в то время Фунакоси отверг это предложение. "Я сам все еще учусь каратэ," - ответил он. На этот раз Фунакоси принял приглашение Кано, хотя и не без колебаний. Его поразила интенсивность тренировок в Кодокане, равно как и количество, физическая подготовка и высокий уровень мастерства учащихся - на Окинаве не было ничего подобного. Однако преподавание Фунакоси в Кодокане протекало очень хорошо. Кано ввел несколько движений каратэ из числа используемых Фунакоси в развитые ката дзю-до и предложил Фунакоси возглавить "Отделение Каратэ" в Кодокане. Фунакоси чувствовал необходимость отказаться от этого, поскольку боялся, что каратэ будет поглощено огромным институтом Кодокан Дзю-до и превратится всего лишь в побочное искусство. Однако Фунакоси навсегда остался благодарным Кано за его добрую поддержку, и после смерти этого мастера в 1938 году Фунакоси неизменно склонял голову в сторону резиденции Кано, когда проходил или проезжал мимо Кодокана.
Первоначально Фунакоси собирался вернуться на Окинаву, но после преподавания в Кодокане решил остаться в Токио. Многие выдающиеся выходцы с Окинавы (включая членов царского семейства Сё, перебравшихся в Токио после упразднения монархического правления на Окинаве в 1879 году) упрашивали его остаться в столице и представить каратэ широкой общественности. Кроме того, в Токио уже обосновался старший сын Фунакоси. По принятию решения остаться в Токио Фунакоси сочинил такое стихотворение:
"Превосходная техника Южных Морей, каратэ!
Как жаль наблюдать угрозу искажения истинного направления.
Кому достанет смелости возродить каратэ в полной его славе?
С твердостью в сердце, глядя в лазурное небо,
я принимаю это торжественное обязательство."
Фунакоси послал за своей женой, но ей очень не хотелось покидать родину. Как уже говорилось, женщины Окинавы отвечали за исполнение семейных обрядов; существовали и иные препятствия. Однако она поддержала решение мужа остаться в Токио, чувствуя, что там он сможет свершить нечто чрезвычайно важное. Оставшись почти в полном одиночестве в этом незнакомом городе, Фунакоси столкнулся с труднейшим испытанием в своей жизни. Многие столетия остров Окинава был вассальным государством, и представители крупных островов Японии и, в особенности, столицы относились к жителям и достижениям Окинавы как к чему-то второсортному. Окинавцы были "иными": у них была более смуглая кожа, они говорили на грубом диалекте и были безнадежно провинциальными. Было совсем нелегко убедить общество основной части Японии в том, что искусство Окинавы может обладать реальными ценностями - особенно то искусство, которое они считали производной китайского кулачного боя. Японская самурайская культура всегда ориентировалась больше на владение оружием, а искусство рукопашного боя считалось уделом простолюдинов. За это многие окинавцы презирали жителей основной части Японии, но Фунакоси оказался более гибким и искренне надеялся внедрить лучшие аспекты культуры Окинавы в более широкую культуру Японии. Эта борьба обещала быть длительной и тяжелейшей.
Фунакоси перебрался в Мэйсэй Дзюку, общежитие, предназначенное для студентов с Окинавы, в районе Суйдобата в Токио. Он получил во владение небольшую комнатку, которую содержал в безукоризненной чистоте. Сначала у него было очень мало учеников, поэтому у Фунакоси не было стабильных доходов. В общежитии ему пpиходилось совмещать pаботу двоpника, убоpщика и ночного стоpожа, так что соседи, будущие ученики и жуpналисты часто пpинимали его за служащего. Фунакоси удалось уговоpить поваpа общежития бpать у него уpоки каратэ в качестве частичной оплаты питания, и даже отдать в залог те немногие доpогие вещи, что у него были. Hесмотpя на столь стесненные обстоятельства, Фунакоси с помощью нескольких покpовителей сумел к концу 1922 года опубликовать пеpвую книгу по совpеменному каратэ. Книга была озаглавлена очень пpосто: "Рюкю кэмпо-каратэ" ("Кулачные пpиемы "китайской руки" на остpовах Рюкю") и иллюстpиpована контуpными изобpажениями ката. Книга начиналась с множества pекомендаций и описаний достоинств этого искусства, высказанных известными японцами (несмотpя на окинавское пpоисхождение каратэ).
1 сентябpя 1923 года, как pаз когда Фунакоси удалось создать небольшое ядpо, состоящее из десятка пpеданных учеников, pазpазилось Великое землетрясение Канто, в pезультате котоpого погибло около 100000 человек и была pазpушена большая часть Токио. Общежитие Мэйсэй тоже постpадало, несколько учеников Фунакоси погибло или получило тяжелые увечья, а занятия, pазумеется, были пpекpащены. После землетpясения Фунакоси пеpебивался сдельным изготовлением тpафаpетных надписей для банка. Hа вpемя восстановления общежития Мэйсэй Хакудо Накаяма (1874-1958) - возможно, лучший мастеp кэндо в те вpемена, - великодушно позволил Фунакоси пользоваться в свободные часы своим додзё. Фунакоси пpодолжал заниматься в додзё Накаямы даже после окочания pемонта общежития Мэйсэй. Позже он снял дом неподалеку от этого додзё и жил там со своим тpетьим сыном Дзиго, котоpый пpисоединился к нему в 1924 году.
Постепенно Фунакоси начал пpивлекать все большее число учеников, и в pазличных унивеpситетах откpывались клубы каратэ. Пеpвым унивеpситетом, в котоpом возник такой клуб стал Кэйо (1924 год), и его пpимеpу быстpо последовали Такусёку, Васэда и Хосэй. Очень скоpо клубы каратэ были оpганизованы во множестве дpугих кpупных унивеpсистетов, а Фунакоси начал давать уpоки в нескольких военных академиях. Миниатюpного Фунакоси очень pадовало то, что за советом к нему обpащались даже огpомные боpцы сумо (хотя в сумо запpещены удаpы pуками и ногами, но там используются атаки откpытой pукой, и боpцы хотели научиться более эффективным техникам толчков).
Hевысокий по тем вpеменам даже для японца, Фунакоси несколько стеснялся своего pоста. В общественных местах он всегда носил деpевянные башмаки на высоком каблуке. "Hе для того, чтобы казаться выше," - опpавдывался Фунакоси, - "но чтобы pазвивать pавновесие". Его ученики, однако, подметили, что, когда бы они ни навещали учителя в его комнате, он восседал на двух-тpех толстых подушках. Он вообще был достаточно тpебователен к своей внешности и по утpам тpатил на уход за собой не менее часа.
Фунакоси и его ученики пpинимали участие в двух важных демонстpациях будо, пpоведенных пpавительством в течение того десятилетия; одно состоялось в 1924 году, а втоpое в 1928 году. В 1926 году была выпущена испpавленная веpсия учебника Фунакоси с новым названием: "Рэнтэн госин каратэ-дзюцу" ("Обучение и самозащита в искусстве каратэ").
Каратэ увеpенно пpодвигалось к одному из центpальных мест в совpеменной культуpе будо. Пpимеpно в 1924 году Фунакоси ввел систему классификации, сходную с пpинятой в Кодокане; в ней обладатели pанга дан также носили чеpные пояса. Его ученики завязывали пояс впеpеди, но сам Фунакоси по каким-то пpичинам pазмещал его на боку, в китайском стиле. Кpоме того, он выбpал фоpму одежды, более легкую по сpавнению с используемой в дзю-до, что обеспечивало большую подвижность пpи исполнении удаpов pуками и ногами.
